Режиссер: Йоргос Лантимос
В ролях: Колин Фаррелл, Николь Кидман, Барри Кеоган, Бил Кэмп, Рэффи Кэсседи, Санни Сулджик, Алисия Сильверстоун
Успешный кардиохирург Стивен (Фаррелл) счастливо живет в великолепном доме вместе со своей семьей: его жена Анна (Кидман) идеальна, а их дети – малолетний сын и дочь-подросток – умны и хорошо воспитаны. Ничто не предвещает жизненной бури, но она все же приходит. Со стороны странного подростка Мартина, с которым Стивен общается в тайне от семьи и коллег. Это сын пациента, не столь давно скончавшегося на операционном столе у Стивена. Действительно ли хирург виноват в его смерти неизвестно, но Мартин требует возмездия, а точнее равноценной компенсации: пусть человек, отнявший у него отца, пожертвует одним из членов своей семьи, иначе умрут все. Стивен отмахивается от угрозы, но вот сначала на его сына, а затем и на дочь нападает странный недуг, от которого не существует способов излечения. Кроме одного – убить жену, дочь или сына, что Стивену ближе к финалу и придется сделать.
Новый фильм Йоргоса Лантимоса подкупает своей красотой и кинематографическим размахом. С технической точки зрения в нем прекрасно все: оператор, виртуозно управляясь с камерой, насыщает киноленту завораживающе прекрасными кадрами, а актеры великолепно справляются со своими ролями, подобно сладкоголосым сиренам, завлекая зрителей своей игрой, НО… досмотрев фильм до конца, и попытавшись уложить увиденное на экране в одну общую смысловую картинку, начинаешь чувствовать себя обманутым.
В психологии существует такое понятие как эффект доктора Фокса, когда за выразительностью лектора полностью скрывается бесполезность и вымышленность всего материала лекции, хотя обучающимся кажется, что они действительно чему-то выучились. Фильм, конечно, не лекция, но аналогия здесь очень напрашивается. Какую же дивную модель мира преподнес нам греческий режиссер?
Фабула фильма вторит истории об Ифигении – дочери троянского царя Агамемнона, которую он принес в жертву Артемиде, искупая вину за убийство любимой лани богини. У трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде», повествующей об этом событии, своеобразный юбилей – в наступившем году ей исполнится 2425 лет. Лантимос, судя по всему, очень хотел напомнить миру о былых ценностях некогда великой греческой цивилизации, замахнувшись ни много ни мало на тему вины и искупления. Но ценности образца 407 года до н.э., мягко говоря, не очень совместимы с современностью, и при попытке наложения их друг на друга рождают токсичные бредовые смыслы.
Что же предлагает зрителю Лантимос? По сути, новую версию «Преступления и наказания», рассказываемую человеком, благополучно проспавшим последние 2425 лет и не слишком заморачивающимся логикой сюжета, в основе которого лежит формула «Стивен должен искупить свою вину».
Для начала, само обвинение в адрес Стивена выглядит более чем надуманным. Кардиохирург прогневал некие высшие силы тем, что вследствие его операции умер человек. А почему, собственно, эти загадочные небожители должны из-за этого гневаться? Ведь хирург одним фактом своего существования вмешивается в их промысел, спасая тех, кого они приговорили к страданиям и смерти. Гораздо логичнее выглядела бы версия, в которой наказание ждет хирурга за то, что его пациент выздоровел, а не умер. Однако оставим этот сугубо философско-теологический вопрос на совести создателей сценария и перейдем к делам земным.
Из экранного повествования совершенно непонятно, действительно ли в смерти отца Мартина виноват Стивен. С таким же успехом вина могла лежать на анестезиологе, а могла и не лежать ни на ком: иногда люди умирают просто потому что медицина бессильна, а смерть после операции не означает смерть в следствие таковой. Таким образом, никаких неоспоримых доказательств вины Стивена нам не приводят, и вся раскрутка темы о необходимости ее искупления начинается с голословного обвинения, озвученного не вполне адекватным подростком, то есть попросту повисает в воздухе.
Логические дыры не добавляют привлекательности ни одному сюжету. Но самое сильное недоумение вызывает даже не надуманное и притянутое за уши обвинение, а форма наказания. Понятно, что христианская модель, основывающаяся на покаянии с одной стороны и прощении с другой, режиссером даже не рассматривается, но и схема «око за око» разворачивается в его интерпретации явно не туда. В обход всяким представлениям о наведении справедливости, включая даже те, что предусматривают месть обидчику вплоть до четвертого колена, Лантимос обязывает главного виновника расплачиваться не своим «оком», а чужим. Будучи якобы убийцей, Стивен должен убить не себя, а одного из членов своей семьи, самостоятельно решив кем именно он готов пожертвовать. При этом, реализуя требование неведомых высших сил, он из всех троих выбирает самого невинного – малолетнего сына. После проведения обряда искупления жена с дочерью чудесным образом исцеляются и все они идут в кафе наслаждаться картофелем фри с кетчупом и встречаться как ни в чем не бывало с отмщенным Мартином.
Остается только порадоваться такому счастливому финалу. Герой расплатился за совершенное убийство с «мирозданием» и может спокойно жить дальше. Более того, теперь он знает, что может убить еще пару человек – ведь в запасе у него остались жена и дочь, которыми можно будет расплатиться за содеянное.
Надо полагать, Золотую ветвь за лучший сценарий в Каннах фильм получил за оригинальность идеи, поскольку даже Еврипид в свое время не смог додуматься до такой откровенно токсичной смысловой абракадабры.
