Режиссер: Ласло Немеш
В ролях: Геза Рериг, Левенте Мольнар, Урс Рехн, Тодд Шармон, Бьорн Фрайберг, Ежи Вальчак, Герге Фаркаш, Балаж Фаркаш, Марцин Чарник, Уве Лауэр, Кристиан Хартинг, Шандор Жотер
Пятый год Второй Мировой. Концлагерь Аушвиц-Биркенау. Зондеркоманда, состоящая из заключенных, выполняет привычную «работу»: вытаскивает из газовых камер тела умерщвленных узников, разбирает их добро, отвозит трупы в печи. Но однажды случается невозможное: сразу отправленный на смерть мальчишка не погибает. Один из членов команды – Саул Аусландер (Геза Рериг) – успевает узнать в нем сына. Ребенка, на глазах у отца, добивает эсесовец – и с этого момента Саул одержим лишь одной мыслью: похоронить мальчика по законам иудейской религии.
Весь прошлый год венгерский режиссер-дебютант Ласло Немеш собирал награды и номинации за свой дебютный фильм. В Каннах он получил сразу четыре приза, далее последовали номинации на французскую кинопремию «Сезар», американские «Золотой глобус» и «Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм». Последние две успешно реализовались. «Сына Саула» помещают в один ряд со «Списком Шиндлера» Спилберга и «Пианистом» Полански. Что, все-таки, не совсем верно. Сложившийся магистральный канон предполагает достаточное количество сентиментальности и надрыва в этой теме – не просто тяжелой, а запредельной, невыносимой, немыслимой по степени боли и ужаса.
Немеш выбрал другой язык и другой способ повествования. И, пожалуй, так точно, так физически ощутимо мало кому удавалось передать происходящее тогда и с теми людьми. Концлагерная машина по уничтожению человеческих тел и душ работает уже не просто бесперебойно, а с удесятеренной мощью – нацистскому режиму до его финала остается меньше года. Все происходящее в адовом пространстве зритель видит глазами немногословного Саула. На эту роль режиссер выбрал непрофессионального исполнителя и понятно почему: разница между героем и зрителем в этом случае практически исчезает. Любой, сидящий в зале и смотрящий этот фильм, мог бы оказаться там, в этом коричнево-сером пространстве, где лишь изредка вспыхивает огонь. Вспыхивает, чтобы превратить в пепел сотни тысяч людей. Камера почти все время держит в фокусе, крупным планом, лицо Саула. И – в расфокусе то, что происходит вокруг. Регулярные механические действия, совершаемые членами зондеркоманды, превращают их в неживую массу, способную лишь выполнять команды капо и эсесовцев. Жизнь и этих людей не стоит ровным счетом ничего: спустя несколько месяцев относительно нормального существования (съедобная пища, горячая вода, теплый барак) их отправят туда же, куда сразу идут вновь и вновь прибывающие люди. Но даже слабый проблеск чувства, то есть проявление индивидуального, личного, ломает всю конструкцию. События все сильнее набирают ход, Саул мечется в поисках то раввина, то тела сына. Остервенелое упорство, с которым он стремится осуществить желаемое, раздражает его товарищей (в концлагере готовится восстание и Саул – один из его участников), которые пытаются отговорить от дикого, в имеющихся обстоятельствах, шага. Он почти добивается своего, однако завершить обряд так и не удастся – завернутое в простыню тело ребенка буквально выскользнет из рук то ли человека, то ли мертвеца. Насквозь пропитанный смертью фильм и завершится ожидаемо, но режиссер вынесет финал за пределы экрана. Очевидное и такое простое решение вполне способно доконать зрителя, до последнего надеявшегося на еще одно чудо. Однако Немеш и здесь остается верен себе и замыслу: процесс тотального уничтожения всего живого может завершиться лишь таким образом – и никак иначе.
