Домой Театр Дурака работа любит

Дурака работа любит

1655
0
Валерий Кефт

– Балабол-то я хороший, – так начался наш разговор с Валерием Кефтом, профессиональным клоуном.

– Валерий Юрьевич, что это за помещение? – интересуюсь я.

– Пожалуй, костюмерная. Скорее, клоунская. Кабинет клоунов. Так скажем, штаб-квартира. Штаб клоунов Театра эстрады имени Аркадия Райкина. – Здесь мы с Кефтом и беседуем о дураках-академиках, предполагаемой «четвертой стене», позолоченных людях, и, конечно, о клоунофобии в связи с нашумевшим фильмом по роману Стивена Кинга «Оно».

C чего начался ваш творческий путь? Мечта стать клоуном была с детства, или так сошлись звезды?

– Чтобы стать клоуном, нужно удачное стечение обстоятельств и клоунская карма. У меня был единственный шанс, который я использовал. Лет в семнадцать попал в самодеятельную студию ДК Ленсовета, где руководителем был Вячеслав Полунин. У него я и начал заниматься сначала пантомимой, а потом плавно перешел в клоунаду. С тех пор другой жизни не представляю.

– То есть до знакомства с Полуниным даже не помышляли о клоунской карьере?

– Очень-очень давно в электричке по пути в Ораниенбаум одна пассажирка, глядя на меня, воскликнула: «Какой хороший мальчик!» и спросила, кем хочу быть? На что я важно ответил, что хочу быть академиком. Мечта ребенка сбылась – два года назад мой учитель Вячеслав Полунин принял меня в Академию дураков.

– Парадоксальное название…

– В Академию дураков входят очень умные люди, например, Ролан Быков. И статус официальный есть: она выдает дипломы тем, кто успешно дурачится всю свою жизнь. Академиками становятся дураки по жизни и по работе – актеры, художники, люди сложной судьбы, которые ведут себя нестандартно, так же мыслят и творят эксцентрично.

– Чем вам запомнилась работа совместно с Полуниным?

– Это человек, открывший мне профессию. Он вывел меня на большую сцену и показал мир, мы много гастролировали. Студия в ДК Ленсовета была хоть и самодеятельная, но с большими традициями, существовала еще до Полунина. Роберт Городецкий, один из основателей театра «Лицедеи», учился там мастерству в начале 1960-х.

– Ностальгируете по «Лицедеям»?

Валерий Кефт. «Велодрама»

– Полунин перерос «Лицедеев» и решил сделать целиком собственный проект. Это была прекрасная страница в его биографии, но она осталась в прошлом. Вообще, все мы – выходцы из «Лицедеев» – дружески встречаемся и работаем время от времени. Все актеры театра, к счастью, живы-здоровы. Потерь еще не было. Многие сотрудничают с Полуниным и сольной карьерой занимаются. Всем известны лучшие лицедейские номера, которые мы играем, бывает, под разными названиями, в разных составах.

– Был ли у вас опыт работы в классическом цирке? Таком, как, например, Большой петербургский цирк на Фонтанке?

– Сначала определимся с тем, что это, прежде всего, здание, помещение, площадка. Работал я там несколько раз. Прекрасный цирк, построенный маэстро Чинизелли по всем правилам, с круглой ареной и амфитеатром. В системе Госцирка, конечно, трудился, и в цирке на сцене – тоже. Выступал в различных цирковых помещениях по всему миру еще с театром «Лицедеи» – в ташкентском цирке, сочинском, новосибирском, одесском – в общем, в лучших цирках Советского Союза. А последние 17 лет служил в весьма нетрадиционном «Цирке дю Солей».

– Чем отличается работа циркового клоуна от театрального и эстрадного?

– Тем, что один работает на цирковой арене, где обзор 360 градусов, то есть по кругу. А другой на сцене, где есть воображаемая «четвертая стена», а с боков и сзади артист закрыт стенами реальными. Отличие существенное, как бузины от винограда – по профессиональным навыкам, подаче.

Сцена очень выгодно представляет актера перед публикой, он словно картина в раме.

Внимание зрителей сконцентрировано, достаточно повернуть голову, перевести взгляд, шевельнуть пальцем – зритель прекрасно все это видит. На арене внимание зрителей рассеяно, там не обойтись без трюков и постоянного движения. Ведь когда работает клоун в цирке? Чаще всего при смене номеров, когда нужно что-то поменять – ковер, подвес, или решетку для зверей поставить, потому что любую паузу необходимо заполнять.

– Какой вы клоун – в смысле амплуа?

– Это зависит от сценической необходимости. Вообще-то клоуны очень разные: «белый», «рыжий», еще есть подвиды, Например, вагабонд – это бродяга, которого придумал один американский клоун. Чарли Чаплин как раз играл бродяжку, сделав себе такую кинематографическую маску. Потом ее многие клоуны стали заимствовать. Вслед за этим клоун Эммет Келли представил бродягу не с усиками, как у маски Чарли, а с бороденкой опустившегося мужчины. Вот к этому персонажу я больше всего и тяготею. Такой одинокий, несчастный человек, романтик. Отнюдь не белый клоун, который идеален – у него прекрасный костюм, шапочка, чулочки, башмачки с блестящими пряжками; но и не рыжий клоун, хотя ближе к нему по типажу. Грим рыжего – красный нос, огненный парик, нелепый костюмчик с чужого плеча – либо коротенький, либо слишком большой, – это классика жанра. Бродяга где-то между ними, то есть между белым и рыжим. Хотя много я и белым работал. Например, в спектакле «Комедия на колесах, или Велодрама», посмотрите на афише какой красавчик – в цилиндре, в рубашечке накрахмаленной, во фраке.

Среди великолепного творческого беспорядка в кабинете клоунов выделяются патефон, старинный фотоаппарат, ветродуи, круглые носы, разношерстные костюмы… Островом в этом океане выглядит аккуратный офисный стол с компьютером и канцелярскими принадлежностями.

– Это рабочее место замечательной Галины Николаевны, помощника режиссера и ведущей спектаклей Театра эстрады, – комментирует мой собеседник.

– Ввестись в «Велодраму», которая уже присутствовала в репертуаре, вам предложил худрук Театра эстрады Юрий Гальцев. Чем было вызвано такое решение?

«Комедия на колесах, или велодрама»

– Моим возвращением из Америки. Спектакль некоторое время «буксовал». Не хватало чистоты жанра, надо было его вычистить, выкристаллизовать, то есть взять лучшее, а худшее отрезать. Этой тяжелой работой мы с партнерами и занимались. Кажется, у нас получилось. Кроме меня в «Велодраме» принимают участие Юрий Михайлик, Гарик Ярошевич, Мотя-Артем Малков, Петр Дементьев, сейчас занята и прекрасная актриса театра, молодая талантливая Анастасия Кипина. Все эти артисты играли в спектакле еще до меня, и он был на девяносто процентов слаженный, но в чем-то проблемный.

– Сколько лет спектакль шел до вашего ввода?

– Года четыре. Кстати, в этой постановке я должен был участвовать только как актер, но за две недели до премьеры – роль уже готова, костюмы готовы, Гальцев вдруг заявляет: «Валера, а давай-ка ты сыграй лучше мою роль, режиссерскую. Рули как хочешь – ставь, переставляй, назначай. У тебя лучше получится». Сам-то Юрий Николаевич очень загруженный театральный деятель – в Москве у него постоянно съемки, в Петербурге же надо и с молодежью работать, и роль режиссера-постановщика выполнять. В одном только спектакле я его подменил… Спектакль по сути был уже готовым продуктом, а я просто немножечко его переработал. Майонез добавил, перца-соли, зеленушечки подкрошил.

– Ваша биография пестрит географическим разнообразием. Куда бы с удовольствием вернулись поработать?

– Публика везде замечательная. И в России, и в Азии, и в Европе, и в Америке, и в Австралии. Разница не такая уж большая. Сейчас все перемешалось, народы мигрируют, идет колоссальный обмен культур. Но есть места, куда бы я хотел вернуться – те, которые покорили меня своей природой. Например, Новая Зеландия – просто уникальная страна. Практически все климатические пояса, все типы ландшафтов на достаточно компактной территории. Разумеется, нравится и Европа со своей прекрасной архитектурой, культурой, кухнями.

– В Театр эстрады имени Райкина вас пригласил Юрий Гальцев. Вы же знакомы еще со времен работы в «Лицедеях»…

– За его творчеством я следил еще и до «Лицедеев»… Когда Гальцев учился и работал в театре «Буфф», был там очень популярен. Потом играл в другом замечательном театре – «Фарсы». Затем пришел к нам, в театр «Лицедеи», где мы стали коллегами и настоящими друзьями.

– Как вы относитесь к уличным артистам, которые встречаются на улицах туристических центров? Стоит позолоченный от цилиндра до подошвы ботинок человек, который за деньги может вам улыбнуться или состроить гримасу… Это тоже клоунада или что-то иное? Мне однажды довелось ехать с таким «золотым» в автобусе – он всю дорогу кривлялся, улыбался пассажирам, все его фотографировали… Совершенно бесплатно.

«Комедия на колесах. или велодрама».

– Это пока он идет к месту работы, позволяет себе быть простым человеком. А когда встал на «пост», то уже является объектом, и за движения ему надо положить денежку. Впрочем, можно ведь не класть, пройти мимо. Нет, это не клоун, это из разряда «люди устраиваются как могут». Есть настоящие уличные актеры, работающие в садах и парках, на улицах и площадях. У театра «Лицедеи» есть два спектакля, которые поставлены для улицы. Один из них называется «Катастрофа». С театром «АХЕ» я до сих пор работаю в спектакле «Пена дней». Прошлым летом мы были с ним в Гданьске на большом ежегодном фестивале уличных театров и представлений на открытом воздухе «FETA». Бывают еще уличные музыканты, жонглеры, акробаты… Впрочем, даже окраситься с ног до головы в золотую краску – нужно иметь смелость. Выйти на публику. Да если еще и на ходулях – это тоже умение, которому можно аплодировать. Ведь весь шоу-бизнес построен на том, чтобы удивить зрителя, напугать его, рассмешить и разжалобить, заставить плакать. Все мы продаем эмоции. С легкой душой иду домой, когда зритель вернул эмоции, затраченные на сцене. А когда этого нет, когда упираешься в глухую стену, тогда уходишь после спектакля, как выжатый лимон…

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите комментарий!
Пожалуйста, введите ваше имя