Режиссер: Константин Хабенский
В ролях: Константин Хабенский, Кристофер Ламберт, Фелисе Янкелль, Дайнюс Казлаускас, Сергей Годин, Роман Агеев, Гела Месхи, Михалина Ольшанска, Мария Кожевникова
Собибор – нацистский лагерь смерти, действовавший в 1942-1943 гг. на территории оккупированной Польши. За почти полтора года в нем было убито около 250 тысяч евреев из Польши, Нидерландов, Франции, Чехословакии и СССР. В октябре 1943 года в Собиборе произошло восстание заключенных – единственное удачное восстание узников за все годы Второй мировой войны. Из почти 550 узников трудовой части лагеря в нем приняло участие более 400 человек, около 80 из них погибли во время побега, около 170 были обнаружены и расстреляны в процессе предпринятой нацистами поисково-карательной операции, еще около 90 впоследствии были сданы нацистам или убиты местным населением. До мирного времени из бежавших дожили 47 человек (по другим данным 53), в настоящее время живы трое из них. Побег возглавил лейтенант советской армии Александр Аронович Печерский как еврей, переведенный в Собибор из минского лагеря для военнопленных примерно за две-три недели до описываемых событий.
Именно об этих двух неделях и рассказывает «Собибор» Константина Хабенского. И сразу стоит оговориться, что попытка совместить историческую правду с художественным вымыслом режиссеру-дебютанту удалась не очень. Получилось, как говорится, ни вашим-ни нашим. Хотя и чувствуется, что создатели старались изо всех сил, пытаясь воплотить на экране образ личности, пытающейся противостоять самому аду на земле. 
Но подвели сценарные огрехи. Невнятная предыстория главного героя, плоские и схематичные второстепенные персонажи, откровенно надуманные и неуместные сцены, не укладывающиеся в логику исторического момента. Все это вызывает недоумение и вопросы, которые сильно мешают хоть как-то сопереживать происходящему. Много вопросов вызывает и художественный язык, посредством которого в фильме рисуется тот самый ад на земле. Здесь создатели слишком переборщили с эстетизацией, добившись обратного эффекта – ужас перестает восприниматься как ужас и превращается в перформанс или флешмоб, не вызывающий особых чувств, кроме эстетического приятия или неприятия.
Может быть, перед тем, как снимать новый «Собибор», стоило бы изучить опыт предшественников? Например, как сцена умерщвления людей в газовой камере снята в англо-югославской версии 1987 года «Побег из Собибора», где весь ужас происходящего передан через восприятие подростка, который случайно попадает в зону «санации» узников. Там нет никакой эстетизации смерти в виде красивых женских тел, музыки и многозначительных прощальных взглядов, которые жертвы посылают своим палачам – только безысходность и будничность происходящего, крики умирающих за закрытой дверью, поваливший дым и ужас осознания правды в глазах подростка. Это и есть ад на земле. А вот обнаженная красавица Михалина Ольшанска, удивительным образом умудряющаяся удерживать демонический взгляд Кристофера Ламберта, находясь в газовом облаке, – не ад, а нечто совсем иное.
Вообще, если сравнивать эти два фильма, то результат будет не в пользу новой российской версии. Ни по части исторической правды, ни по части сюжета, ни плане смысловых акцентов, которые, кстати, вызывают наибольшее недоумение.
Эпиграфом к фильму выбран стих 10.47 из «Деяний Апостолов», рассказывающий об обращении язычников в христиан. К чему бы это? – спросит пытливый зритель, пытаясь проследить, во что разовьется к финалу столь многообещающий намек. А разовьется он в совсем уж странный смысловой лейтмотив, в котором к ничего по жизни не умеющим кроме чтения Торы, смирившимся со своей участью и отвергающим саму мысль о борьбе евреям, запертым в лагере смерти, является избавитель в лице хотя и тоже обрезанного, но русского солдата. Он наставляет евреев на путь истинный, научает их убивать и выводит к свету и свободе. Лейтмотив, прямо скажем, очень странный, если не сказать больше. Особенно если вспомнить, что фильм претендует-таки на историчность и должен хоть как-то опираться на реальные исторические факты, даже если они и не влезли в хронометраж киноленты.
Факты эти таковы, что в Собиборе, еще до появления в нем Печерского, существовало местное сопротивление, которое активно готовило побег. Более того, несколько побегов – к сожалению, неудачных – узниками уже было предпринято. Печерский, не пробыв в лагере и трех недель, возглавил восстание лишь как человек, имеющий опыт участия в военных действиях и умеющий обращаться с оружием. Однако ему не надо было никого уговаривать и обращать в свою «веру». Все участники побега руководствовались принципом «свобода или смерть». Что до чтений Торы, которыми узники занимаются в бараках по ночам, то создателям фильма следовало бы помнить, что нацисты истребляли евреев не по признаку веры, а по признаку крови до третьего колена. Многие узники были христианами, и убивали их по этнической, а не по религиозной принадлежности. Поэтому достаточно плотно муссируемая в «Собиборе» тема столкновения вер выглядит более чем плохо оправданной и вызывает откровенно неприятные чувства. По недомыслию ли российские кинематографисты сместили акценты, или им подсказали это сделать кураторы фильма, но плюсов киноленте это точно не добавило.
О страшной истории Собибора и беспрецедентном подвиге его узников необходимо напоминать людям, в том числе и посредством кинематографа. Но пока что правдивие это удалось сделать Джеку Голду в 1987 году, а не Константину Хабенскому в 2018.
