Домой В мире Идущие на смерть

Идущие на смерть

1412
0

Пирамида Хеопса, сады Семирамиды, Статуя Зевса в Олимпии, эфесский храм Артемиды, мавзолей в Геликарнасе, Колос Родосский, Александрийский маяк – список Семи чудес Древнего Мира остается неизменным. Но в разное время появлялись новые претенденты на включение в него. К числу таких претендентов в I веке римский поэт Марциал отнес и только что отстроенный Римский Колизей…

Амфитеатр Флавиев, впоследствии Колизей, и сегодня, даже в виде развалин, способен поразить своим внешним видом. Можно представить глубину восхищения тех, кто жил две тысячи лет назад и застал его во всем великолепии. Впечатляющее сооружение, имеющее протяженность 524 метра по наружному эллипсу, 187 метров по большой оси и 155 — по малой, 48 метров в высоту, 4 арочных этажа, арену размером 86 на 54 метра, способную за несколько часов превратиться в водоем, благодаря хитроумному устройству каналов… Довершали картину великолепия скамьи, отделанные мрамором, статуи в арочных проемах, сверкание золотой отделки и специальный выдвижной тент, защищающий зрителей от палящего солнца… Да, у Колизея действительно есть все данные, для того чтобы оказаться в списке Чудес Света.

Вот только история неоднократно доказывала, что у любой медали есть обратная сторона, а за самим подвигом часто обнаруживается бэкграунд, далекий от истинного героизма. Не будучи исключением из этого правила, «восьмое чудо света» Колизей тоже имеет свой скелет в шкафу. В его роли может выступать цена, которую поневоле пришлось заплатить тем, кто даже не помышлял о возведении будущей «арены смерти».

Незадолго до начала строительства Амфитеатра Флавиев Рим пребывал в глубоком кризисе. Правление Нерона закончилось полным фиаско и для самого императора, и для Рима. Нерон, против которого взбунтовался народ, в итоге покончил с собой, но его смерть нисколько не облегчила положение. Казна была опустошена, римляне погрязли в гражданской междоусобице, в провинциях было неспокойно. После того как с момента смерти Нерона, случившейся в 68 году, за год сменилось три императора, власть была передана Титу Флавию Веспасиану (Веспасиан). В момент ее принятия он руководил подавлением восстания в Иудее, но отправился в Рим, оставив за себя своего сына Тита Флавия Веспасиана (впоследствии императора Тита). По прибытии в Рим, Веспасиан достаточно быстро справился с гражданскими распрями, и начал всеми посильными способами наполнять опустошенную Нероном казну. Налогов тогда в Риме сильно прибавилось, и одним из них стал налог на туалеты, родивший на свет широко известное утверждение самого Веспасиана: «деньги не пахнут». Тем не менее, казна наполнялась медленно, а трат было много. Новый император нагрузил римлян дополнительными податями, но в то же время ссориться с народом Рима в его планы не входило. Поэтому он делал все возможное для того, чтобы народу понравиться.

Народ же, как известно, «о двух лишь вещах беспокойно мечтает: Хлеба и зрелищ!» А что может задобрить его более, чем намерение правителя возвести сооружение, оснащенное по последнему слову техники, в котором народ сможет предаваться любимому развлечению – наблюдать бои гладиаторов? Разве что дополнительный бонус в виде строительства такого сооружения на месте личной резиденции Нерона, которого народ сильно не любил.

Спустя три года после прихода к власти, в 72 году, Веспасиан начинает строительство нового амфитеатра, подобного которому миру еще не доводилось видеть. Но откуда же император изыскал на это ресурсы? Для того, чтобы это выяснить необходимо вернуться на два года назад, к оставленному разбираться с повстанцами сыну императора Титу и итогам Первой иудейской войны.

В 66 году бездарное руководство Иудеей одним из ставленников Нерона спровоцировало восстание, охватившее не только всю страну Израиля но и соседние Сирию с Египтом. На его подавление Нерон и отправил тогда Веспасиана. Тот, будучи далеко неплохим военачальником, медленно но верно начал продвигаться к Иерусалиму, но смерть Нерона и получение императорской власти прервали его миссию. Таким образом, взятие Иерусалима легло на плечи его сына Тита. К 70-му году последним и главным оплотом восставших стал Иерусалим. После пятимесячной осады, устроенной Титом, город пал, почти все жители были убиты либо взяты в рабство, Иерусалимский храм — главная святыня иудаизма была разграблена и сожжена. За Храм вдвойне обидно, так как лишь за пять лет до этого в нем была закончена реконструкция, начавшаяся еще при Ироде и длившаяся почти сто лет.

О том, что представлял из себя Храм на момент разрушения, можно узнать из трудов Иосифа Флавия. «… Ирод приступил при начале восемнадцатого года своего царствования (22 г. до н.э.) к невиданному дотоле делу, а именно к перестройке храма Господня. Он желал расширить его объемы и увеличить его высоту, считая, что тем он окончит самое замечательное из всех своих сооружений. Так оно и было в действительности, и этим Ирод снискал себе вечную славу…Срыв древние фундаменты, и возведя вместо них новые, он воздвиг на них храм длиною в сто локтей, шириною в сто, высотою же в сто двадцать локтей… Храм был сооружен из прочных белых камней, из которых каждый имел в длину двадцать пять, в вышину восемь, а в ширину около двенадцати локтей. Все здание, подобно царскому чертогу, понижалось к краям, тогда как высшею частью являлась средина, так что ее можно было видеть издалека на расстоянии многих стадий… Зрители поражались в одинаковой мере как величиною, так и искусством этого украшения, равно как ценностью употребленного на него материала. Царь окружил здание храма рядами покоев, которые все находились по величине своей в соответствии со зданием храма. При этом он потратил на них такое множество денег, что казалось, никто раньше его не мог так украсить храм. Эти здания покоились на огромной стене, в свою очередь, представлявшей одно из замечательнейших человеческих сооружений». (Иосиф Флавий, «Иудейские древности», Кн. 15 11:1-6)

«Внешний вид храма представлял все, что только могло восхищать глаз и душу. Покрытый со всех сторон тяжелыми золотыми листами, он блистал на утреннем солнце ярким огненным блеском, ослепительным для глаз, как солнечные лучи. Чужим, прибывавшим на поклонение в Иерусалим, он издали казался покрытым снегом, ибо там, где он не был позолочен, он был ослепительно бел. Вершина его была снабжена золотыми заостренными спицами для того, чтобы птица не могла садиться на храм и загрязнять его». (Иосиф Флавий, Иудейская война, Кн. 5, 5:1-7).

Вполне возможно, что посетив Храмовую гору, римский поэт Марциал и ее захотел бы записать «восьмым чудом света». Но ни от Марциала, ни от кого-то еще подобных заявок не поступало.

Храм не только сожгли. Но и по приказу Тита, распахали землю, на которой он стоял. В Рим Тит вернулся триумфатором, в сопровождении обозов, полных добычи и сотни тысяч рабов. Победа над Иудеей впоследствии была увековечена в триумфальной арке Тита, на которой изображены главные предметы утвари (в частности, минора), забранные римлянами с Храмовой горы. Но храмовая утварь была лишь символом, «верхушкой айсберга», и на десятую долю не отражающей размеры добычи, вывезенной из Иудеи. Учитывая, что все храмы того времени являлись, по сути, хранилищами казны и всевозможного добра, включая золото, серебро и драгоценности, добыча Тита вполне могла стать тем живительным источником, который заново наполнил римскую казну. Впрочем, Веспасиан, возводя свой Амфитеатр, и не стремился сей факт скрывать. Сравнительно недавно, при восстановлении более ранней надписи, сделанной на одном из камней Колизея, обнаружились слова: «Император Тит Цезарь Веспасиан Август построил этот амфитеатр из трофеев войны».

В ходе войны с Иудеей было убито, по данным древних литературных источников, шестьсот тысяч человек, еще сотни тысяч умерли от голода и были проданы в рабство. При этом следует иметь в виду, что все население Иудеи к началу войны составляло примерно два миллиона человек. Столь кровопролитная победа над столь малочисленным народом даже самими победителями была сочтена бесславной, поэтому ни Веспасиан, ни Тит не приняли титула «победитель иудеев», а факт полного покорения восставшей провинции был отмечен лишь выпуском юбилейной монеты.

На возведение Колизея пошли деньги, добытые в Иудеи, а строили его сто тысяч рабов, пригнанных оттуда же. В том, что в бэкграунд Амфитеатра Флавиев, помимо всего прочего, входит закабаление и смерть сотен тысяч человек и уничтожение одного из выдающихся архитектурных сооружений своего времени, проглядывается некая зловещая логика – смерть и разрушение привели к созданию «арены смерти», также обреченной на разрушение.

Есть во всем этом какая-то мрачная метафизика. Впрочем, тот же Иосиф Флавий по поводу судьбы Храмовой Горы придерживался достаточно философской точки зрения:

«Как ни печальна и прискорбна гибель творения, удивительнейшего из всех ведомых миру и по объему, и по великолепию, и по роскошной отделке отдельных частей, славившегося к тому еще своей святостью, однако утешением должна служить мысль о неизбежности судьбы для всего живущего, для всех творений рук человеческих и для всех мест земли.» (Иосиф Флавий «Иудейская война», Кн. 6 5:8)

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите комментарий!
Пожалуйста, введите ваше имя