Режиссер Михаил Патласов
Премьера «НеПРИКАСАЕМЫх» состоялась в апреле в Аннекирхе, некогда бывшей кинотеатром «Спартак». Автором идеи и режиссером выступил Михаил Патласов, в 2013 году получивший премию «Золотая маска» за спектакль «Антитела» – об антифашисте Тимуре Качараве. Второй спектакль сыграли в Шереметевском дворце. Третий – во дворе Феодоровского собора. В постановке принимают участие профессиональные актеры и непрофессионалы – подопечные «Ночлежки». Их-то рассказы и составляют основу спектакля. Структурно «НеПРИКАСАЕМЫЕ» что-то вроде конструктора: одну историю можно вынуть, другую – вставить. Всех героев объединяет одно обстоятельство – они либо были бездомными, либо еще остаются ими. Документальный театр явлен в полной мере: часть историй, обработанных аккуратно группой драматургов, произносят сами герои, часть – артисты. В соборном дворе установили помост (лобное место?) вокруг которого публика в основном стояла и лишь небольшая часть зрителей сидела на стульях.
Первым на помост выходит Вячеслав Раснер, долгое время живший у Горьковской. Он рассказывает о детстве, как попал на улицу и счастливый финал – его пригласила в свою квартиру блокадница Людмила. В конце своего монолога Раснер читает хрестоматийный монолог Сатина: «Человек – это звучит гордо». После него на сцене появляются 4 актрисы и сначала по очереди, а потом эхом отражаясь в репликах рассказывают историю нескольких людей. Затем снова появляется непосредственный герой очередной истории – и вновь звучат подробности исхода из нормального существования в кошмар. Монолог сменяется диалогом, а тот – многоголосьем, и вновь звучит монолог. Одна из самых страшных историй – бывшего детдомовца Яши Яблочника, которого насиловал воспитатель, друзья-приятели отвели сниматься в детском порно, когда подрос, был попросту выброшен на улицу, и продолжал мечтать о своем приюте для бездомных животных и знакомстве с певицей Ириной Понаровской. Некоторые подробности настолько невыносимы, что сам Яша не в силах их произнести. За него это делает актриса Ольга Белинская. Несомненно, все эти истории – лишь малая часть того, что довелось услышать создателям спектакля и сотрудникам «Ночлежки». На премьере все сюжеты 
были аккуратно смонтированы, бывшие бездомные, решившиеся выйти к зрителям, которые возможно нередко проходят мимо них в обычной жизни, были органичны, естественны и в некоторых случаях заметно выигрывали у профессиональных визави. На спектакле в соборе принцип построения действия остался прежним. Одни сюжеты оставили. Появились новые, в том числе и сюжет про таджикского писателя Мира Зафара, которого буквально спас студент КИТа, и сейчас проходящего курс реабилитации. И снова могло бы получиться мощное социальное и человеческое высказывание. Но – не удалось. Отсутствие хоть сколь-нибудь внятной режиссуры привело, например, к тому, что вызванный из «зала» приятель бездомного лингвиста Андрея Зеленина (накануне попавшего в больницу) в силу глубоко пожилого возраста быстро увлекся собственным повествованием и Борису Павловичу, участнику этого эпизода, пришлось призвать всю свою деликатность, чтобы остановить собеседника. Еще один исполнитель – седовласый гусляр, которого можно встретить на центральных улицах Петербурга – рассказывал про жену, охмуренную сектантами, и чем это закончилось для него. Смущенные интонации и сильная зажатость произвели эффект скорее обратный тому, на который рассчитывали постановщики.
Разумеется, ни гражданский, ни социальный, ни гуманистический посылы из «НеПРИКАСАЕМЫХ» никуда не делись. Говоря о кошмарных обстоятельствах, герои все равно умудряются вспомнить и позитивные эпизоды своего невеселого существования. Но не посылами лишь живет и держится постановка. Хорошо бы еще придать ей четкую форму, не ограничиваясь простыми мизансценами и лишь легким обозначением рисунка ролей. Тогда и публика в финале будет вставать не по призыву участников спектакля, а по собственному желанию. Тогда и можно будет говорить о знаке равенства между теми, кто на помосте и теми, кто только что почти три часа смотрел, переживал, думал.
